Одна из главных черт капиталистической экономики – контраст между центрами и периферией. Современный мир - это завязшие в автомобильных пробках мегаполисы и поросшие бурьяном заброшенные деревни. Из деревень все, кто могут, бегут в города в поисках работы. Хотя количество городского населения в мире увеличивается , о тенденции к выравниванию уровня жизни и статуса людей говорить не приходится. Бывшие сельские жители становятся горожанами второго сорта, лимитчиками, гастарбайтерами, нелегалами.

Китай демонстрирует нам яркий пример этого вида неравенства. Об этом рассказывает работник одного из гигантов китайской автомобильной промышленности завода Дон Фен, расположенного в мегаполисе Ухань в южной провинции Хубей. Его рассказ опубликован в базирующемся в Гонконге China Labour Bulletin (www.china-labour.org.hk) – Китайском рабочем бюллетене.
Один из старейших членов группы активистов, издающих этот бюллетень, рассказывает в интервью журналу «New Left Review», как в 1989 он приходил на площадь Тянаньмынь, был арестован, просидел в тюрьме около года, заболел, потом при поддержке американского профсоюза AFL-CIO перебрался в Америку, но через год - в 1992 году - вернулся в Гонконг.
Помимо издания электронного бюллетеня группа занимается юридической поддержкой рабочих.

Кан Биан написал о жизни рабочих-мигрантов, решив поучаствовать в конкурсе, объявленном в апреле 2007 года профсоюзной газетой .
Официальный и единственный китайский профсоюз - "Всекитайская федерация профессиональных союзов" - объявил о том, что специальный приз получит писатель из рабочих-мигрантов.

Кан Биан, любитель литературы, как он сам себя называет, решил написать то, за что ему не светило получить приз - горькую правду. Он надеялся на то, что она появится если не в профсоюзной газете, то где-нибудь еще. И его письмо попало в руки гонконгских активистов.

Кто же такие китайские мигранты? Это те, кто приехал в город из сельской местности и получил работу через агенство по трудоустройству. Положение нанятых через агентство существенно отличается от положения постоянных рабочих, нанятых непосредственно работодателем. Для них существует даже специальный термин «лаову гон», дословно "рабочие службы трудоустройства". Выполняя точно такую же работу, лаову гон получают около 60 % зарплаты обычных рабочих. Распределение фонда зарплаты зависит от мастеров и начальников цехов, которые с легкостью находят всевозможные причины для того, чтобы недоплатить бесправным "лимитчикам". Положенные для других рабочих ежегодные премии, прохождение медкомиссии и оказание медицинской помощи на них не распространяется.

Надо сказать, что неравенство в правах людей с городской и сельской пропиской существует в Китае чуть ли не с самой революции. Система регистрации, в том виде, в каком она существует сейчас, была введена в 1958 году. Эта система разделила людей на два сорта: деревенских и городских. Люди с сельской регистрацией, приезжая в города, не имеют права на бесплатное обучение для своих детей, бесплатное медицинское обслуживание, государственное жилье и т.д.

Кан Биан пишет, что лаову гон достается самая грязная и тяжелая работа.
Если ты «никто и звать никак», если ты не являешься постоянным рабочим завода, а лишь работаешь по трехмесячному контракту через субподрядчика, ты не можешь жаловаться. Неравенство в среде рабочих воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Так, во время обеденного перерыва, постоянные рабочие посылают лаову гон за сигаретами. Поскольку «лимитчикам» не положены общежития, а лишь холодная конура, где нет даже водопровода, некоторые рабочие, у которых есть собственное жилье, сдают мигрантам комнаты в общежитии, предварительно дав взятку администрации.

Что касается профсоюзной организации на Дон Фен, представление интересов мигрантов не входит в его обязанности, т.к. мигранты не являются непосредственно рабочими завода. Один раз Кан Биан видел плакат с призывом открыть дверь в профсоюз мигрантам , но при виде этого плаката у него возникли очень противоречивые чувства. С одной стороны, он подумал о том, что наконец-то появилась организация, которая будет представлять интересы таких, как он. С другой стороны, трудно представить, чтобы официозная структура ВКФП, в которую входят как рабочие, так и представители администрации, вдруг по-настоящему занялась защитой прав «лимитчиков». Из своего личного опыта, Кан Биан знает, что профсоюз всегда слишком занят, и обращаться туда по поводу каких-либо нарушений прав рабочих бесполезно. Так что профсоюзная страница распростаняемой на заводе газеты интересует его только в качестве туалетной бумаги.

Если обратиться к официальной китайской прессе, в частности, газете «Жэньминь жибао» («Народный ежедневник», http://russian.people.com.cn), то можно найти много лестных слов о вовлечениии в профсоюз мигрантов.
Внешне официальная пропаганда может выглядеть очень привлекательно. Так, например, кто будет спорить с заместителем председателя Всекитайской федерации профсоюзов Сунь Чуньлань, которая призвала все профсоюзные организации «принимать активное участие в разработке законов, связанных с интересами рабочих-мигрантов из деревень» . На первый взгляд, все правильно, звучит красиво.

Но, с другой стороны, в Китае существуют законы, защищающие права рабочих. В этих законах мигранты или лаову гон не выделены ни в какую отдельную категорию. По закону, у них те же права, что и у других рабочих. То, что с ними происходит на самом деле – нарушение законов.
Если же прописать в законе такую категорию как «мигранты» или «лаову гон» – что это будет как не легитимизация существующего неравенства?
Препятствий к нарушению нового закона будет не больше, чем существовало к нарушению старого. А формальных прав у мигрантов, надо полагать, будет меньше. На это обращает внимание Кан Биан, споря с мнением некоего эксперта на страницах профсоюзной газеты.

Кан Биан выдвигает другие требования. Отменить систему субподряда.
Отменить агентства по трудоустройству. Отменить систему неравной оплаты за равный труд (то есть категоризацию работников по способу найма). Он ничего не говорит о требовании отменить регистрацию по месту жительства как таковую. Наверное, как и у многих жителей бывшего Советского Союза, у жителей Китая укоренено представление о прописке как о чем-то естественном. Но необходимо выступать против этого института, ранее помогавшего госбюрократии, а теперь помогающего капиталу эксплуатировать трудящихся и заодно успешно разобщать эксплуатируемый класс.

Издатели «China Labour Bulletin» почему-то тоже не ставят вопрос в такой плоскости. Видимо, решение его предполагает слишком радикальные, революционные действия, выход за рамки правового поля, в котором гонконгские активисты предпочитают оставаться. Но ведь прописка – это способ обеспечения неравенства и эксплуатации, который был изжит в Европе в 19 веке. По идее, либеральная теория должна выступать категорически против этого института внеэкономического угнетения. Но почему-то ни в России, ни в Китае либералы не выступают против прописки.

Примечательно, что и в России, и в Китае – странах, где на момент революционных движений в прошлого века доминировало крестьянское
население, победившая краснознаменная бюрократия взяла на вооружение именно «азиатские» - то есть внеэкономические - механизмы эксплуатации.
Сейчас, когда, в обеих странах, на смену бюрократии пришла полнокровная буржуазия, внеэкономические механизмы продолжают работать. А либералы из наших крестьянских стран не сильно протестуют против этого. По крайней мере, ни у «Другой России», ни у «Яблока», ни у других крупных «демократов» требование отменить регистрацию по месту жительства не стоит на повестке дня.

Согласно официальным данным, сегодня в китайских городах работает около 120-130 тысяч рабочих-мигрантов.